Чего не хватает для кооперации в России?

Кооперативная трава растёт снизу, не так ли? Это всегда часть низовой самодеятельности, часть «местного развития» (local development).

Верховная власть может либо мешать, либо содействовать кооперации, но создавать её не может по определению. Потому что горизонтальные и вертикальные системы перпендикулярны друг другу.

Даже играя в демократические институты, государственная власть в любой стране тяготеет к управлению по устаревшему принципу кровнородственной общины. Наверху всегда старейшина, «вожак», внизу остальные. Сверху-вниз передаются команды. За соблюдением правил следит полицейская дубина.

Местное развитие – это управление по принципу общин территориальных (соседских). Наверху общее собрание или собрание делегатов. Вместо приказов – согласование интересов всех на местности.

Государственная власть воображает идеальное общество как нерушимый людской монолит у подножья кесаря (императора, вождя, отца народов). Местная власть видит идеальное общество как диалог местных сообществ.

Кооперации у нас нет по той же причине, по которой нет местной экономики, местного самоуправления, местной публичной политики. Что это за причина?

Называют множество причин отсутствия кооперации в современной России. Апатию и невежество масс. Сложность коллективного владения и демократического управления по сравнению с акционерным. Недостаток ресурсов и технологий. Проблемы на уровне законов. Дефицит лидеров-организаторов или, точнее, дефицит заработка в кооперативном поле. Всё так!

Это важные причины, но давайте поищем главную. Важного может быть много, главное всегда ОДНО. Если кооперативы – это часть местного развития с согласованием интересов местных сообществ, то… «Вот и ответ!» – как говорил Гамлет.

В России 100 лет отсутствует жизнь на уровне местных сообществ. На семейном уровне страна ещё жива, а вот выше семьи – пустота. В разряженном воздухе клубятся клубы по интересам: интеллектуально-философские, профессиональные, культурные.

Крестьянская поземельная община до революции не была идеалом, но худо-бедно решала вопросы местного значения и была основой для городских управ и земств. Советские колхозы были шагом в сторону, потому что создавались сверху и не соответствовали базовым правилам кооперативного сообщества. В колхозах вместо добровольности была добровольно-принудительная безальтернативность. Из колхозов нельзя было выйти, забрав свой паевой взнос. Общее собрание в колхозах не имело субъектности: обсуждайте что хотите, но председателя «согласует» партия.

Будучи осмысленным, советский опыт даёт много полезного, в том числе – уникального, чего нет на западе. Но и на западе не сидели сложа руки: пока мы строили колхозы и совхозы, там развивали local communities & grassroots democracy.

Видимо, процесс становления местных сообществ занимает не одно поколение, то есть десятки лет. Лес растёт долго, а скоро только кошки родятся. Это прогноз о том, когда в России появится кооперация, а на её базе – местная экономика, самоуправление, публичная политика.

Удивляют мнения некоторых вполне грамотных людей о том, что счёт идёт на годы, мол, скоро «попрёт»: страна избавится от полуколониальной зависимости, обретёт финансовый суверенитет, наладит местное производство, в том числе на кооперативном спросе. Вообще, грянет свыше та самая, ожидаемая 30 лет, «политическая воля». Запрос миллионов будет услышан великим кесарем, а злые бояре нервно закурят в сторонке, наблюдая, как по всей стране (где так вольно дышит человек) выходят из берегов кооперативные реки.

Я готовлюсь к обратному. Вертикаль продолжит усиливаться, горизонталь будет съёживаться. Такой антагонизм имеется всегда, а во время военных действий – особенно. Разговоров вокруг кооперации будет всё больше, но с кооперативной атмосферой будет всё хуже. О кооперативах заговорят по телевизору, ибо профессиональные громкоговорители тонко чувствуют конъюнктуру. Но кооперативная программа будет строиться преимущественно сверху, в худших традициях советских колхозов. Какие-то дяди получат большие деньги под кооперативную повестку.

На длинной дистанции это почти ни к чему не приведёт, кроме горького факта, что административно-финансовый ресурс может задавить своей массой молодые побеги, если им не давать солнечного света и воздуха.

Что делать? Продолжать каждому своё. Кто-то занимается теорией. Кто-то строит единичные прикладные проекты. Кто-то разрабатывает открытый софт. Кто-то делает видео. Всё не зря!

Надо лишь понимать, что телега не может быть впереди лошади. Сначала местные сообщества – потом расцвет кооперативов.

Что это значит на практике? Сейчас мы почти 100% интеллектуального времени проводим в интернете. Эта технология даёт кучу преимуществ, которых не было у организаторов 100 лет назад. Однако интернет скрепляет нас по интересам, но разделяет на местности. Парадокс!

Думаю, развивать местное сообщество – это каждому организатору проводить кучу времени офлайн, а для коммуникаций использовать обычные мессенджеры.

С людьми на местах решать проблемы территории, создавать маленькие автономные общественные центры, играть в совместные закупки. Рано или поздно у этих людей возникнет необходимость потребительского кооператива, а позже – кооператива финансового и трудового.

Делать это трудно и страшно! Проще сидеть в интернете. Мы теперь выходим «на улицу» только по личным делам. В последний раз я выходил на улицу для сознательного общения с чужими людьми и соседями – лет 30 назад, в годы беспечной юности.

Итак, неужели кто-то думает, что можно ускорить рост леса в десятки раз? Что можно «проскочить» этап самоорганизации тысяч сообществ? Что можно выбить большие деньги, запилить крутой софт, нагнать миллионы подписчиков, чтобы запустить кооперативы не на молекулярном уровне сообществ, а на уровне людей-атомов?

М.

Пять лет назад я открыл небольшой сайт и начал активно работать головой. Перелопатил тонны информации о местном развитии, сообществах и кооперации. Написал книжку. Научился делать видео, в том числе переводить и озвучивать. Выступил с докладами. Познакомился с десятками отборных людей. В моём списке контактов — доктора наук, предприниматели, общественные деятели и просто неравнодушные люди из разных городов и стран.

Спустя три года бумажной работы я пришёл к логичной мысли о создании прикладного кооперативного проекта. И сразу споткнулся. За последние два года я не продвинулся в общественном поле ни на шаг. Хотя внутренняя работа идёт постоянно.

Очевидно, что я медленно соображаю, а также имею кучу проблем, которые замедляют путь. Однако, оглядываясь по сторонам, я не вижу бурного развития прикладных кооперативных проектов ни у кого из тех, кого знаю. Я вижу активность в интеллектуально-творческом поле, и это вселяет надежду, но в прикладном поле почти голая степь. Обсуждают что угодно — политику, идеологию, мировоззрение, принципы, теорию, культуру, законы, планы на будущее, но никто не обсуждает рост числа членов, рост оборота, рост сложности управления в своих развивающихся кооперативах. Значит, причина не только во мне.

Я вижу три главных трудности, которые сдерживают таких как я.

Третья причина по важности состоит в малоденежье кооперативных лидеров. Основной заработок находится в бизнесе или в наёмной карьере, а в кооперативном поле заработка пока нет. Все лидеры, кого я знаю, вынуждены 80% энергии тратить на добывание куска, а общественными проектами занимаются вместо хобби. Нужны механизмы поддержки таких лидеров со стороны старших и обеспеченных товарищей, но таких механизмов в нашем обществе пока нет. Более-менее крупный бизнес либо вообще не замечает кооперативы как сферу, либо использует кооперацию для своих же целей. Государственная вертикаль в принципе не понимает, что такое горизонтальная самоорганизация, децентрализация, низовая кооперация, поэтому, какие бы лозунги ни звучали, в конечном счёте они могут создать лишь очередную бюрократическую корпорацию, рукоплещущую партию или привычный колхоз.

Вторая по важности причина того, что всё идёт медленно, заключена в психологии людей, а именно в том вопиющем факте, что чисто экономические стимулы перестали быть главными при организации кооперативных сообществ. Не смотря на объективный экономический кризис и наше постоянное нытьё, 80% из нас живут в разы лучше, чем 80% наших предков. Нам теперь не нужны кооперативы, чтобы вылазить из позорной нищеты, как это было 100-150 лет назад. Эксперты отстали от реалий, когда говорят, что кооператив — это прежде всего экономический субъект, движимый прежде всего хозяйственными интересами. Да, в супермаркетах мало нормальной еды; да, стоимость кредита или страховки может определять сообщество пользователей, а не дядя в Лондоне; да, только в рабочем кооперативе можно снять извечную дихотомию между собственником и трудягой — но этого уже мало, чтобы объединить людей. Людям в 21-м веке необходимо чувство причастности к чему-то большему, потому что они понимают, что дело не в экономике. Кооперативный проект должен иметь ещё одно измерение, которое придаст ему объём. Это может быть экология, этика, политика, культура, просвещение — что угодно, но не голая хозяйственная выгода.

Наконец, первая, самая важная причина, которая душит все процессы, находится в самой общественной атмосфере. Представьте, что вы решили делать социально-значимый проект в условиях сильного высокогорья, где кислорода 50% от нормы. У вас есть всё для успешного старта: ум, совесть, навыки, деньги и люди. Но если воздух спёртый и мало кислорода, вы будете двигаться как в замедленном кино, постоянно останавливаясь, чтобы отдышаться. Воздух разряжен вследствие тех грозовых событий, которые происходят. И пока гроза не прошла, все сроки, которые вы ставите перед своим проектам, нужно умножать на два или три.

Писать минорные статьи мне надоело, а прикладных новостей нет. Прошу лишь не терять меня из виду. Я верю в лучшее и продолжаю работать.

М.

Два пути

Как известно, разница между себестоимостью и ценой суть «наценка» или «прибыль» (если грубо). Маркс называл это «излишком» (surplus). Смысл экономической конкуренции — борьба за излишки, то есть за право распоряжаться прибылью.

В 19-м веке было сформулировано два главных подхода к более справедливому распределению излишков:

1. Насильственный — «отнять и поделить». (Метод Полиграф Полиграфыча.)
2. Ненасильственный — кооперативы. (А на Руси ранее — артели, общины).

Маркс опасен тем, что сначала завоевал доверие, показав механизм присвоения излишков («Капитал»), а затем обосновал красный террор («Манифест компартии»).

Мало кто знает, что к концу жизни Маркс заинтересовался русской общиной, специально выучил русский язык, чтобы прочитать сотни источников об этом, и пришёл к страшному для себя и своих последователей выводу: путь революций — это путь, по которому обречена пойти Европа, перешагнувшая точку невозврата; однако Россия ещё может встать на эволюционный путь, если возьмёт за фундамент крестьянскую поземельную общину. Открытие Маркса о России настолько разнилось со всем, написанным им ранее, что он не решился опубликовать свои крамольные мысли. (См. черновики писем к русской террористке Вере Засулич, а также в редакцию «Отечественных записок».) Маркс от расстройства (шутка) сбрил бороду и через год умер.

Ленин, а затем Сталин в полной мере реализовали тупиковый насильственный сценарий. Хотя Владимир Ильич незадолго до смерти (уже будучи больным, в Горках) испытал прозрение о том, что путь террора не ведёт к социализму, и что нужно опереться на «цивилизованных кооператоров». Однако Сталин и последователи сделали всё, чтобы идейное «завещание» Ленина легло под сукно на десятки лет.

Ненасильственный путь распределения излишков был де-факто приостановлен в России почти на 100 лет, если считать с даты закрытия большевиками кооперативного съезда и народного банка. Однако на западе эти формы продолжали медленно развиваться. Вот почему все крупные и зрелые кооперативные группы существуют у них, не у нас.

Казалось бы, что мешает в современной России организовать это самое ненасильственное распределение излишков?

1. Излишки от продажи товара — товарная кооперация (потребительская лавка).
2. Излишки от продажи кредитов и страховок — финансовая кооперация.
3. Излишки от продажи труда — рабочая кооперация (артели).

Но сегодня не 19-й век, о чём иногда забывают уважаемые эксперты от кооперации. Сегодня век крупных частных ретейлов, крупных частных агрегаторов, крупных частных платформ. Отъём излишков у народа происходит комфортно и цивилизованно. Чтобы кооперативному сообществу конкурировать с «Пятёрочкой», «Сбером» или «Яндексом», нужно накапливать имя и коллективный капитал не один десяток лет.

Если действовать строго экономическими методами, то на создание зрелых кооперативных сообществ уйдут десятки лет, и это при отсутствии трагических событий, которые могут отбросить народ на десятки лет назад.

Так что же теперь: опять вставать на путь насилия? Опять сдавать страну шариковым?

Нет. Но можно ускорить процесс, взяв за гипотезу мысль о том, что кооперативы — это больше не про экономику. Мало кто будет лишать себя комфорта и сервиса на долгие годы ради идеи о том, что наши дети когда-нибудь смогут распоряжаться излишками от продажи буханки хлеба, страхового полиса или нормо-часа.

Нужно вырабатывать иной подход к самоорганизации людей, где управление излишками — лишь попутные бонусы.

М.

Реплика из зала:

Кооперация — это термин и явление из капиталистического экономического строя! Эту мысль я уже 7 лет пытаюсь донести всем социалистам и утопистам. Сам ни в коем случае не против социализма!!! Только подчёркиваю, что когда стараются строить социализм капиталистическим инструментом — это «безнадежные утописты»!

раскрыть

Суть социализма — это когда общее собрание потребителей распоряжается средствами производства.

Суть кооперативной экономики та же.

Кооперативный магазин, кооперативный банк или кооперативная фабрика (артель) — это когда общее собрание решает, как добывать выгоду (излишки) и как ею распоряжаться.

Когда бизнесмены используют кооперативную оболочку для укрепления своих частнокоммерческих интересов (оптимизации издержек) — они создают по сути закрытые системы, где всё по факту решает один реальный собственник или кучка «акционеров».

Путей к социализму (к более гармоничному народоустройству) всего два:

1. Через отъём собственности и террор (большевики).
2. Через мягкое распределение собственности между государством, частниками и обществом с помощью кооперативов и артелей.

Первый путь ложный, потому что в итоге не возникает со-владения народной собственностью, возникает тот же капитализм, только как бы вид с боку — госкапитализм, где vip-бюрократия в лице вождя и «политбюро» становятся собственником всей страны (так было в СССР); либо всё концентрируется в лапах олигархо-бюрократии, как сейчас.

«Государство — это когда страна в частной собственности у бюрократии» (с) Маркс

Так что социалистические и кооперативные идеи не просто связаны — они об одном и том же.