9. Соорганизаторы в России и в мире


Трудно найти положительный смысл в работе социального организатора в отрыве от местного развития. Мы договорились, что для нас соорганизатор — тот, кто содействует развитию местных сообществ.

Понятие «местное развитие» охватывает собой всю сферу жизни и деятельности людей на конкретной территории: местное самоуправление, местную экономику, местную культуру. Местное развитие указывает на то, в какой степени территория развивается за счёт местных и только местных ресурсов. Местное развитие — это развитие собственными силами.

История и опыт местного развития, в том числе опыт развития соседских сообществ, — это целая вселенная, на описание которой можно потратить всю жизнь. В одной статье невозможно рассказать об эволюции местного развития в России и в мире; попробуем наметить контуры более узкой темы, связанной со специальной подготовкой тех, кого мы называем социальными организаторами.

Задача статьи будет достигнута, если у читателя сложится представление о том, что социальные организаторы не выдуманы нами. Этот род деятельности существует, наверное, столько же, сколько существуют сообщества людей. Хотя если говорить о соорганизаторах, как о подготовленных в учебных заведениях профессиональных специалистах по организации и развитию местных сообществ, то подобный мировой опыт исчисляется десятилетиями, а в современной России такой учебной практики, судя по всему, нет до сих пор.

К сожалению, по истории развития местных сообществ в разных странах почти нет информации на русском языке. В учебном пособии «Муниципальное управление» (2002) имеется глава под названием «Профессия — специалист по развитию местных сообществ (опыт США)», которая, судя по сноске, просто воспроизводит работу 1996 года Филипповой Ю.В. «Развитие местных сообществ: практика и теория. Нужна ли нам еще одна концепция, еще одна профессия». Позже этот материал перекочевал в учебник «Основы развития местного хозяйства» (2011) и разошёлся по сети.

В 2017 году вышла книга Г.В. Тюрина «Как поднять нашу глубинку. Локальная экономика в России и в мире», в которой была показана эволюция идей и практики местного развития, малых производств, кооперации — начиная с уникального опыта дореволюционной России и заканчивая современными успехами «community development» в передовых странах. В книге отражён опыт местного развития США, Швеции, Южной Кореи, Бангладеш и Китая. В отдельной обстоятельной статье был показан опыт Индии. Акцент автором сделан на описании местной экономики с опорой на кооперацию мелких производителей. Тема подготовки специалистов по развитию сообществ осталась за скобками и без того насыщенной книги, за исключением некоторых сведений по опыту США.

США можно считать родоначальником Community development и Social organizing в качестве учебных дисциплин и социальных практик. Хотя некоторые источники связывают зарождение подходов community development с работой общественных активистов по преодолению обездоленности в британской Восточной Африке в 1920-30-х годах.


США: ликбез о местном развитии

Кратко предадим содержание главы «Опыт местного развития в США» из упомянутой книги Г.В. Тюрина.

В период своего активного заселения Новый свет стал притягивать свободолюбивых людей и романтиков со всего мира. На протяжении всего 19-го века были сотни попыток новых американских колонистов основать «идеальное общество» через создание различных автономных общин. Многие попытки оказывались утопическими, но накапливался огромный опыт общинной жизни и самоуправления, который в дальнейшем был использован. Несколько десятков сельхоз коммун были организованы по идеям Шарля Фурье. Многих вдохновляли идеи американского писатели и мыслителя Генри Торо, который отрицал цивилизацию и несколько лет прожил отшельником в лесу. Торо сформулировал концепцию ненасильственного гражданского неповиновения, которая стала одним из принципов общинного развития.

Бурная колонизация американского континента требовала объединения людей в общины. Социолог Токвиль писал, что каждое местное общество уверено, что «власть исходит исключительно от него», и что общины простых американцев влияют на развитие страны не меньше, чем правительство.

В начале 20-го века в США крепли капиталистические отношения, росли крупные промышленные и сельхоз предприятия, страна становилась мировым экономическим лидером. Но развитие капитализма породило миллионы нищих и бесправных людей, в основном эмигрантов. Модернизация производства вызывала острую безработицу. В городах начала возрастать социальная напряжённость, множиться преступность. Роман «Джунгли» Э. Синклера с описанием жизни в городских трущобах стал бестселлером.

Власть и бизнес стали понимать, что дальнейшее развитие капитализма при миллионах бедных невозможно, и что одними крупными компаниями устойчивое развитие не обеспечить. Началась волна кооперации мелких производителей. В частности, при поддержке властей была создана «Федерация фермерских бюро», где на членские взносы почти миллиона семей оплачивались услуги консультантов, которые помогали фермерам налаживать производство по всей стране. Одновременно с этим сотнями возникали общественные центры по примеру «Холл-Хауса» Джейн Аддамс, где бедных учили самоорганизовываться в сообщества и коллективно решать свои проблемы.

В период Великой депрессии реализаторы «Нового курса» Рузвельта поняли, что изменения только сверху невозможны: реформы не получаются там, где не подключаются местные сообщества. Одним из проектов создания искусственной занятости стало строительство поселений «Зелёный пояс» для расселения бедняков из городских трущоб.

После Второй мировой войны на военных контрактах хорошо поднялся крупный бизнес, а мелкий стал «просаживаться», и экономическое развитие страны опять застопорилось. Тогда родился слоган: «Если Америка спасёт малых предпринимателей, малые предприятия спасут Америку». Началась волна поддержки малого бизнеса.

Тогда же возникла в США профессия «организатор сообществ» (community organizer), в появлении которой яркую роль сыграл сын эмигрантов Сол Алинский, автор известной книги «Правила для радикалов». В основе метода Алинского лежал конфликт: обладающих властью в обществе (haves) предлагалось воспринимать как противников, с которыми неимущие (have-nots) должны были вести ненасильственную борьбу, а для этого сплачиваться и отстаивать свои интересы.

На базе его тактик социальной организации позже возникло множество школ и треннинговых центров. Сам Алинский основал фонд Industrial Arias Foundation, который сегодня один из крупнейших фондов, поддерживающих «местное развитие». Яркий пример последователя Алинского — Барак Обама, который начинал именно как «организатор сообществ» в чёрных кварталах Чикаго. Именно различные социальные группы и меньшинства, организованные с помощью методов Алинского, выбрали Обаму президентом.

Инициированную президентом Кеннеди программу «Война с бедностью» (которую подхватил президент Джонсон) тоже нельзя было реализовать без опоры на местные сообщества. Все поняли, что простая раздача бедным и безработным пособий не решает, а усугубляет проблемы. Пришлось учить бедняков самоорганизации и самозащите. Появился знаменитый лозунг: «Не спрашивай, что твоя страна сделала для тебя, спрашивай, что ты можешь сделать для своей страны». Местные жители самостоятельно разрабатывали и внедряли свои инициативы, получали гранты на строительство жилых домов и создание новых услуг в неблагополучных районах.

Программа «Война с бедностью» превратила развитие территорий в приоритетное направление. Отныне в США на community development перестали смотреть как на «социальную благотворительность», теперь это была экономически выгодная деятельность. Со времён «Войны с бедностью» на «развитие сообществ» было потрачено в 2,5 раза больше, чем на все войны, которые США вели на протяжении своей истории. У каждого президента США была своя программа развития местных сообществ и малого бизнеса.


США: специалист по развитию местных сообществ

Теперь приведём краткую «выжимку» одной из глав упомянутого выше учебника «Муниципальное управление», где говорится о зарождении профессии «Специалист по развитию местных сообществ».

Появление в США профессии специалиста по развитию местных сообществ было связано с бурным периодом индустриальной трансформации общества, который страна переживала с начала 20-го века. Своим возникновением профессия была обязана трудностям переходного периода, с которыми столкнулись миллионы людей, и с неспособностью существующих социальных институтов справиться с этими проблемами.

В этот период профессионалы помогали горожанам, прибывавшим из американского села и из-за границы, приспособиться к новой производственной деятельности, новому этническому составу соседских общин, концентрации власти в растущих городах. Профессия специалиста по развитию местных сообществ «возникла, прежде всего, из общественных потребностей в профессии, связанной с практическим применением социальной технологии, а не по каким-либо глубоко интеллектуальным или теоретическим пропозициям относительно социальных перемен или развития».

В США сложилась система университетской поддержки развития местных сообществ (система Extension). Толчком послужило принятие в 1914 году закона Смита-Левера, предусматривающего создание в масштабах страны такой системы, при которой «в каждом сельском графстве действовал хотя бы один обученный инструктор или странствующий учитель». Сегодня в каждом графстве работают несколько таких профессионалов, официально именуемых «агентами по развитию местных сообществ».

Вторым событием, сыгравшим важную роль в соединении университетской науки с практикой развития местных сообществ, была организованная в 1915 году конференция Национальной ассоциации внеуниверситетского образования (National university extension association), на которой её президент Чарльз Ван Хайз главной целью назвал неформальную помощь самим сообществам людей, а не географическим территориям.

В США проблемы развития местных сообществ с начала 20-го века стали предметом научных исследований. Одним из первых была книга Ф. Фаррингтона (1915): «Развитие сообщества: как сделать маленький город лучшим местом для жизни и для занятия бизнесом» («Community development: making the small town a better place to live and a better place in which to do business»). В этом руководстве по организации местного сообщества автор основное внимание уделял роли местной инициативы в экономическом развитии.

С тех пор в США, как и в Западной Европе, развитие местных сообществ превратилось в одно из наиболее престижных направлений научной мысли. В послевоенный период в США создается система подготовки кадров по развитию местных сообществ. Введение предмета «Развитие местных сообществ» в университетский учебный процесс американские авторы связывают с именем Уильяма Биддла (William Biddle), который в 1947 г. начал читать курс «Динамика сообщества». Подобные учебные курсы читаются более чем в 80 американских университетах и колледжах (данные на 1996 год).

В справочнике «Учебные и образовательные программы по развитию местных сообществ», составленном в 1987 г. У. Робертсоном, указываются 39 высших учебных заведений, выдавших дипломы по специальности «Развитие местных сообществ». У. Робертсон называет 52 программы, часть из которых непосредственно ориентирована на подготовку специалистов данного профиля, часть — на углубленное изучение курса «Развитие местных сообществ» по смежным специальностям. Растет число вузов, осуществляющих подготовку магистров по этой специальности. В 1977 г. их было всего пять. В 1987 г. семь вузов США присваивали своим выпускникам степень магистра непосредственно по данной специальности и 17 американских и канадских вузов — по смежным профессиям, но с углубленной подготовкой в области развития местных сообществ.

Система Extension, как система переработки университетских знаний в прикладные и их передачи конечным потребителям, сложилась в результате развития нескольких направлений. Во-первых, это была «практическая деятельность по оказанию широкомасштабной помощи людям в адаптации к быстрым радикальным переменам в социальной, экономической, культурной, экологической среде». Во-вторых, подготовка профессионалов с университетским образованием, «способных обеспечить процесс развития на уровне местных сообществ». В-третьих, «формирование научного направления, призванного осмыслить происходящие в местных сообществах процессы и создать инструменты управления развитием». И наконец, «развитие структур и каналов передачи научной информации в форме прикладных знаний».

Главное действующее лицо в системе — агент по развитию местного сообщества. С одной стороны, он является штатным работником Extension и получает зарплату в центральном управлении этой службы. С другой стороны, он живет и работает в определенном графстве. В своей деятельности он ориентируется на потребности местного сообщества, получая при этом научно-методическую и иную необходимую поддержку от центральных учреждений.

«Являясь сравнительно молодой, эта профессия отличается от других тем, что не имеет жестких границ, очерченных определенной отраслью знания или производства. Её истоки можно искать в таких сферах деятельности, как география, деловое администрирование, общественные финансы, городское планирование, политическая экономия и другие. Однако профессия, связанная с развитием местных сообществ, заимствует из этих сфер не целостную систему знаний, умений, навыков, а определенные элементы прикладного характера». Чаще всего специалист по развитию не наделен административной властью и сам не принимает решения. В силу этого ему приходится овладеть искусством «управления без власти».

Деятельность специалиста можно рассматривать в двух основных аспектах. Первый касается его работы с людьми, когда он выступает в роли организатора процесса общения. Эта деятельность включает «организацию людей, продажу идей, поиск и мобилизацию социальных ресурсов экономического развития». Второй аспект связан с его аналитической деятельностью и техническими методами, которые он применяет. Специалист может выступать в ролях консультанта, инициатора экономического развития, организатора местного сообщества.

Авторы статьи заканчивают вопросом: «Приемлем ли этот опыт для России или он отражает только специфику американского развития периода индустриальной и информационной трансформации общества?» И отвечают: «Конечно, любой опыт, накопленный в иной исторической, социальной, культурной среде, необходимо пропускать через «культурный фильтр», однако ни одно общество в переломные моменты истории не может обойтись без определенных институтов, механизмов и технологий адаптации своих граждан к происходящим переменам


США: social organizing как политическая борьба

В англоязычном мире понятие community development (развитие сообщества) правильнее считать аккордом понятий в зависимости от того, с какой стороны описывается процесс развития сообщества и что именно под «сообществом» понимается. При этом понятие community organizing (организация сообщества) справедливо относят к одной из сторон community development в целом.

С другой стороны, community organizing иногда считают такими технологиями и тактиками, которые связаны с организацией людей на почве социального конфликта, борьбы за свои права и власть.

Ещё более острый политический окрас приобретает, насколько можно судить, термин social organizing (social organizer). Ирина Жежко-Браун пишет, что «история social organizing как вида деятельности, социальной технологии, движения и институционализированной профессии началась с социального эксперимента Сола Алинского (Saul Alinsky, 1909-1972) в городе Чикаго в 1930-х годах». Алинский начал с организации местных протестных сообществ и закончил организацией протестных движений, став ярким социальным организатором и автором своей школы.

Позже на тактиках Алинского была основана крупнейшая когда-то в США ассоциация ACORN (Association of community organizations for reform now), которая от соорганизации бедных перешла к прямому использованию организационных технологий на политических выборах и к открытой общественной борьбе, став «профессиональной протестной организацией». Созданная позже по типу ACORN структура «The New Organizers» раскинула сеть из тысяч социальных организаторов по всей стране, чтобы сделать президентом страны своего лидера, Барака Обаму.

В современной России имеется потребность в своих специалистах по развитию сообществ и в общественных организаторах широкого профиля (в том числе на поле протестов), однако в понятие «социальный организатор» (соорганизатор) нам желательно внести свой собственный положительный смысл.


Два слова о местном развитии в Индии

Отдельная неизведанная планета — опыт местного развития на Востоке и в Азии, где в гораздо большей степени люди столкнулись с местными проблемами острого экономического характера: преодолением нищеты и развитием глубинки (в основном сельских территорий), развитием местных производителей и местного самоуправления. Например, в Китае в 1920-х годах Движение по возрождению деревни (Rural Reconstruction) выдвинуло своих ярких лидеров (Джеймс Йен, Лян Шумин). Были созданы общественные институты, учебные заведения и внедренческие центры по передаче сельским территориям знаний и технологий.

Из того, что мы знаем об Индии, можно выделить несколько ключевых понятий, которые легли в основу индийского местного развития. Это понятие «сварадж» (swaraj), обозначающее нечто большее, чем самоуправление или прямую демократию. Махатма Ганди идею свараджа называл «путём к спасению» в духовном смысле. В личном плане сварадж есть постоянное нравственное самоограничение, очищение, умение управлять собой; в экономическом смысле это полная хозяйственная самостоятельность тысяч деревень; в политическом смысле сварадж есть «власть без государства», народный суверенитет, основанный на моральном авторитете. «Власть находится в самих людях, они могут использовать её в любое время», говорил Ганди.

Вторым понятием в системе местного развития можно назвать «панчаяты» или «панчаят радж» (деревенский совет), как систему органов местного самоуправления. Третье понятие — «сатьяграха» («упорство в истине») как тактика ненасильственной борьбы за свои права и соответствующее общественно-политическое движение времён Ганди.

Экономическим стимулом для начала местного развития и кооперации, как самой масштабной формы труда в Индии, послужил провал экономической стратегии, где ставка делалась на крупные производства. Получив в 1947 году независимость, Индия приступила к индустриализации по примеру СССР. Но уже в конце 1950-х годов выяснилось, что крупная промышленность не может создать необходимое количество рабочих мест и вытащить из острой нищеты десятки миллионов индийцев. Пришлось полностью менять приоритеты и сделать ставку на развитие малых производителей при поддержке панчаятов и кооперативов.

В 1952 году правительством была запущена масштабная Программа развития местных сообществ (Сommunity development programme — CDP), которая к концу 1960-х годов охватила сотни тысяч деревень по всей стране. Затем была создана мощнейшая корпорация по развитию национальной кооперации (National cooperative development corporation — NCDC), которая за 20 лет втянула в кооперативную жизнь половину страны и подняла уровень доходов миллионов бедняков. В 1999 г. возникло отдельное Министерство для поддержки малого бизнеса, которое сегодня носит название Министерства по делам микро, малых и средних предприятий (Ministry of micro, small & medium enterprises). В 2014 году правительство Нарендры Моди запустило национальный проект «Делай в Индии» для загрузки международными инвестициями собственных производственных мощностей.

Ставка на местное развитие и внутренний рынок, на малые сельские производства и кооперацию принесла свои плоды. За 20 лет на (рубеже 20-21-го веков) несколько сотен миллионов человек в Индии преодолели порог крайней бедности. Индия стала крупнейшей кооперативной экономикой мира, втянув в предпринимательство и кооперацию более 250 миллионов человек. За последние годы Индия неоднократно опережала Китай (не говоря уж о США) по темпам экономического роста. Очень подробно о местном развитии в Индии говорится в статье Г.В. Тюрина «Индия: начать с малой».

К сожалению, тема подготовки лидеров местного развития в странах Южного полушария остаётся нераскрытой на русском языке. Но можно быть уверенным, что опыт азиатских стран (Китая, Индии, Бангладеш, Южной Кореи, Малайзии) не просто внесёт свой «колорит» в международную копилку, но станет, возможно, определяющим в наступающие десятилетия.


Международная ассоциация развития сообществ

В 2018 году отпраздновала своё 65-летие «Международная ассоциация развития сообществ» или IACD: International association for community development — iacdglobal.org. Эта организация была создана в 1953 году в США, затем в 1978 году штаб-квартира была перенесена в Бельгию, а в 1998 году — в Шотландию.

Ассоциация IACD насчитывает более 400 индивидуальных членов и организаций более чем из 70 стран мира. Ассоциация занимается поддержкой Community Development с помощью проведения различных мероприятий, в том числе организации ежегодных Международных конференций. Ассоциация обеспечивает коммуникацию всех заинтересованных, ведёт собственную исследовательскую, просветительскую, учебную деятельность. С 1966 года поддерживает выпуск журнала «The Community Development Journal». Свою миссию Ассоциация видит в развитии прав человека, равенства, социальной справедливости и «демократии участия» с помощью качественной политики и практики развития местных сообществ.

В ООН начали использовать термин community development с 1950-х годов, понимая под этим «процесс, в котором члены сообщества объединяются для осуществления совместных действий и решения общих проблем» («a process where community members come together to take collective action and generate solutions to common problems»).

В 2018 году IACD выпустила документ под названием «На пути к общим международным стандартам практики развития сообществ», где дала новое, расширенное определение понятия community development: «Community Development is a practice-based profession and an academic discipline that promotes participative democracy, sustainable development, rights, economic opportunity, equality and social justice, through the organization, education and empowerment of people within their communities, whether these be of locality, identity or interest, in urban and rural settings.»

«Развитие сообщества — это основанная на практике профессия и академическая дисциплина, содействующая реализации прямой демократии, устойчивого развития, прав человека, экономических возможностей, равенства и социальной справедливости посредством организации, образования и расширения возможностей людей в их сообществах, будь то объединение по местожительству, идентичности или интересам, в городских или сельских районах».

По данным IACD за последние 60 лет несколько десятков тысяч специалистов по развитию сообществ посвятили себя реализации указанных целей. Ассоциация IACD позиционирует себя как единственную глобальную сеть, объединяющую специалистов-практиков по развитию местных сообществ по всему миру.

В 2015 году IACD начала работу по составлению обзора «Учебно-образовательные программы по развитию сообществ, а также организации и сети поддержки практиков развития сообществ» («Mapping of Community Development training and education programs and national CD practitioner support organizations and networks»). По данным исследования, в 38 странах семи регионов мира были обнаружены 1039 учебных программ и курсов, которые так или иначе связаны с тематикой развития сообществ.

В странах Южной Африки — 735 курсов. Северная Африка и Ближний Восток — 7 курсов. США и Канада — 179 курсов. Латинская Америка — 4 курса. Европа — 53 курса. Индия — 38 курсов. Австралия и Новая Зеландия — 28 курсов. Китай — данные только обрабатываются, как они пишут. Данные о России отсутствуют.

В 2018 году ассоциация IACD сделала попытку сформулировать «Международные стандарты развития сообществ». Эти стандарты призваны согласовать национальный опыт развития сообществ, чтобы понять, «какими знаниями, навыками и ценностями должны обладать специалисты-практики и какое обучение им требуется».


Вокруг опыта России

До сих пор можно встретить мнение, что принципы демократии и самоуправления пришли в Россию с Запада, причём, совсем недавно, а до этого момента народ российский пребывал в состоянии почти беспросветного рабства. Это мнение характерно для мало образованных российских кругов или же для тех, которые настроены к России враждебно.

Нисколько не умаляя самобытный вклад Западной культуры в развитие низовой демократии, отметим, что опыт России в этой области не просто значителен, но во многом уникален.

Мало кто знает сегодня, что «великий и ужасный» Карл Маркс, который всю жизнь потратил на обоснование пролетарских революций, а в молодости был русофобом, к концу жизни пришёл к таким «страшным» для себя взглядам, что не решился опубликовать почти ничего. Заинтересовавшись идеей «общинного социализма» русских народников, Маркс специально выучил русский язык и много лет потратил на изучение русской общины и самой России, прочитав на русском горы книг и сделав сотни выписок. Выводы Маркса последних лет жизни, если бы он успел их доработать и обнародовать, изменили бы физиономию всего русского марксизма, а может быть и весь ход русской истории.

За несколько лет до смерти в своих текстах, известных как наброски к письму русской народнице Вере Засулич, а также в письме в редакцию «Отечественных записок» Маркс заявил, что капитализм не является всеобщим путём, «по которому роковым образом обречены идти все народы», и что «историческая неизбежность» капитализма «ограничена странами Западной Европы». Что русская сельская община может «усвоить все положительные достижения» капитализма, не проходя через все его «ужасные перипетии». Что «привычка русских крестьян к артельным отношениям облегчит им переход от парцеллярного хозяйства к хозяйству кооперативному». И главный вывод: «Специальные изыскания, которые я произвел на основании материалов, почерпнутых мной из первоисточников, убедили меня, что эта община является точкой опоры социального возрождения России».

Как отмечают некоторые историки (например, Е.Ю. Спицын), русская община смогла сохраниться под грузом самодержавия потому, что у нас никогда не было частной собственности на средства производства, то есть веяния западного капитализма затронули крестьянскую поземельную общину лишь по касательной. В Европе же основной удар по общинности был нанесён именно институтом частной собственности.

Манифестом Александра II от 1861 года земли усадеб и полевых наделов предоставлялись не отдельным крестьянам, а сельским общинам, то есть форма собственности на землю оставалась коллективной. Это уберегло крестьян от превращения в одиноких «фермеров» с последующими массовыми разорениями и утратой земли (что мы видели в 1990-е годы). Был взят курс на сохранение крестьянской общины, о которой много писали классики русской литературы, философы и политики, славянофилы и западники, почвенники и либералы, народники и революционеры.

Таким образом, богатый опыт русской общины — это первый мощный вклад России в идеи местного развития. Именно общинная жизнь и сам «общинный» ход мысли русских реформатов позволили возникнуть институту русского Земства, как всесословным органам местного самоуправления. Образ земского учителя и земского доктора стал классическим образом русского интеллигента.

Второй огромный вклад в мировой багаж местного развития Россия внесла тогда, когда стала мировым лидером по темпам роста всеобщей кооперации. Идея кооперации мелких производителей, кустарей и ремесленников, как альтернатива крупным формам производства, идея о необходимости России двигаться собственным путём через создание многоукладной местной экономики, — эти идеи вынашивали и разрабатывали лучшие российские умы на протяжении всей второй половины 19-го века. В начале 20-го века русская кооперация стремительно зашагала по стране. В кооперативную экономику были вовлечены миллионы простых людей, сотни тысяч мелких производителей с суммарным оборотом в миллиарды царских рублей. Великий реформатор Китая Дэн Сяопин, находясь в России во времена НЭПа, своими глазами увидел, каких результатов может добиться экономика, основанная на поддержке и кооперации мелких производителей.

Третий великий вклад в концепцию совместного общежития внесло развитие русскими гениями и праведниками христианских идей о непротивлении злу насилием, об оправдании добра и всеединстве, о братской любви и взаимопомощи. В частности, усилиями Льва Толстого идеи о ненасилии были перенесены ветрами истории сначала в Индию, а потом, благодаря практике ненасильственного сопротивления движения Ганди, стали достоянием всего мира. Правда, стоит отметить, что Толстой руководствовался не только евангельскими истинами и собственным гением, но был немало вдохновлён работами американца Генри Торо (и даже организовал их перевод на русский язык), в частности, его эссе «О долге гражданского неповиновения».

Если говорить о местном развитии в более узком ключе, как о специальной подготовке организаторов и лидеров местных сообществ, то здесь опыт России ждёт своих исследователей и популяризаторов. Вероятно, в России подготовка социальных организаторов ещё не была научной дисциплиной и профессией, но сам по себе опыт подготовки общественных деятелей и организаторов должен присутствовать и в практике земств, и в практике обучения и просвещения среди кооператоров. Даже опыт «комсоргов» времён СССР вряд ли можно сбрасывать со счетов, ведь не все комсорги были партийными функционерами и вербовщиками; были и такие местные лидеры, которых выдвигали сами люди на должности местных организаторов.

Среди современных экспертов по местному развитию можно встретить точку зрения, что практики community development начались в России лишь с 1988 года, будучи связанными с организацией первых ТОСов — органов территориального общественного самоуправления. И все навыки образования таких органов и обучения таких лидеров черпаются с тех пор только у западных коллег.

В 1990-х годах на территории России стали работать различные западные организации и фонды (либо отечественные организации при иностранной поддержке), развивающие у нас идеи «гражданского общества» и «низовой демократии». Ярким и во многом успешным для того времени примером был опыт «Народного фонда» Игоря Кокарева. Некоторые из этих организаций и фондов были позже признаны агентами влияния, действующими в антироссийских интересах. Так или иначе, но у западных коллег действительно есть чему поучиться, так как в части специальной подготовки менеджеров местных сообществ западные страны шагнули далеко вперёд.

В 2000-х годах Глеб Тюрин показал, что технологии community development могут успешно работать в России, в частности, для развития депрессивных сельских территорий. В тридцати почти заброшенных, умирающих деревнях Русского севера, где на десять человек было «восемь старух и пять алкоголиков», при мизерных финансовых ресурсах, команда Тюрина смогла запустить экономическую деятельность и вернуть людей к жизни. Опыт, изложенный в книге «Опыт возрождения русских деревень», получил высокую оценку, а сам проект был назван в нашей прессе «Архангельским чудом».

Многими подмечено, что русские умеют не только изобретать, но и хорошо ассимилировать, вкладывая в заимствованные формы собственное содержание. Так обстояло дело, например, с возвышением великой русской литературы, многие жанры которой пришли к нам с Запада: роман, новелла, трагедия, комедия, критика, публицистика.

Хочется верить, что в плане подготовки социальных организаторов Россия не будет слепо копировать всё чужое, но применит свои способности к изобретательству и ассимиляции, вдохнув свой исторический опыт в новые формы. Более того, Россия просто обязана сказать в этой области новое слово, сумев преодолеть, прежде всего, тот разрыв между социальными технологиями и социальной этикой, который наметился на Западе. Россия должна выдвинуть идеал общественного организатора нового типа, для которого технологии неотделимы от высокой нравственности.

Сегодня в России о местных сообществах, местных рынках и местном самоуправлении студентам рассказывают только в некоторых ВУЗах в рамках подготовки государственных и муниципальных управляющих. Специальной общедоступной подготовки именно социальных организаторов в узком смысле, то есть специалистов по созданию и развитию сообществ, в России до сих пор нет. Первой ласточкой является анонсированный недавно в стенах «ВШЭ» короткий курс дополнительного профессионального образования «Менеджер местных сообществ» под началом эксперта по соседским общинам Е.С. Шоминой.

Будем надеяться, что выдвинутая на страницах данной книги инициатива по созданию народной «Школы социального организатора» внесёт в насущное дело свой собственный вклад.

[Читать дальше]
[Оглавление]
 
Сверху Снизу